Сегодня, как и всегда, мы просыпаемся опустошенными и испуганными. Не ищи знаний за дверями — погрузись в книгу. Отложи в сторону цимбалы.
Пусть наши дела будут так же прекрасны, как красоты мира.
Преклонить колени и поцеловать землю можно сотнями способов.
Руми знал, за три века до Коперника, что Земля вращается вокруг Солнца и что в Солнечной системе девять планет, — Западу этот факт стал известен лишь в 1930 году. Он писал, что внутри атома мы обнаружили бы солнечную систему в миниатюре, сумей мы его расщепить.
Все атомы в воздухе и в пустыне,Да будет это известно, подобны безумцам.Каждый атом, и счастливый, и несчастный,Пылает любовью к Солнцу, о котором намнечего сказать.
Многие из стихов Руми являются чистыми импровизациями, этаким самовозгоранием духа, — последователи Руми записывали их, когда слушали его песни. Наследие Руми составляют «Диван», книга стихов, насчитывающая 42 тысячи строк, и «Месневи», шедевр его творчества, шеститомный сборник рассказов, афоризмов, анекдотов и стихов, насчитывающий 51 тысячу строк.
В настоящее время некоторые стихи Руми переводятся на английский язык, что, бесспорно, сделает имя этого поэта–мистика и учителя безумной мудрости еще более известным.
За пределами понятий о прегрешенияхи добродетелях простирается поле.Я встречу вас там.
Когда душа возлежит среди той травы,мир слишком одухотворен,чтобы это можно было описать.
Идеи, язык, даже слова «друг другу»теряют свой смысл.
Хотя Руми работал со словом, он всегда был устремлен к тому, над чем речь не властна; его любовь к Божественному не нуждалась ни в словах, ни в каких–то особых познаниях. Как и близкие ему по духу азиатские учителя, Руми отказывался от всех официальных титулов.
Все здесь хотят поставить меня во главе чего–то. Хотят сделать судьей, большим чиновником или толкователем текстов. Знание же, которым я обладаю, этого не хочет. Оно хочет наслаждаться самим собой. Я — плантация сахарного тростника, и в то же время я вкушаю его сладость.
Знание, что можно приобрести, совсем иное. Обладающие им беспокоятся о том, придется ли оно по вкусу слушателям или нет. Это приманка, с помощью которой завоевывают популярность. Знание, доказываемое в споре, нуждается в покупателях. Оно лишено души. Напористое и энергичное перед внемлющей толпой, оно сникает, когда остается одно.
Единственный настоящий слушатель — Бог. Жуйте неслышно сладостный сахарный тростник Божественной Любви и оставайтесь по–детски игривыми. Ваше лицо порозовеет от сияния, подобно бутонам роз.
Для Руми все в мире, включая и наше «я», — лишь проявление некоего Божественного разума. Поэтому он не может не чувствовать огромную любовь и близость ко всему, что происходит вокруг нас, — к этому непрерывному космическому танцу.
Только подумайте о том, как ФЕНОМЕНЫвозникают из Пустыни Небытия,облекая себя в материальность.Утром и вечеромони появляются, один за другим,отталкивая друг Друга:«Сейчас моя очередь. Прочь!»
Сын взрослеет, отец уходит на покой.Этот мир феноменов — сплошноепересечение дорог, где все идет своим путем.Кажется, что мы пребываем в покое, —на самом же деле мы движемся,а Фантазии Феноменов проскальзываютчерез нас, словно идеи сквозь шторы.Они приходят к колодцу глубокой любвивнутри каждого из нас.Они наполняют из него свои кувшиныи удаляются.
Есть источник, из которого они происходят,и фонтан в пределах этого мира.Будьте великодушными.Будьте благодарными.Покайтесь, если вы не таковы.
Нам не дано знать,что задумалБожественный Разум!Кто я,стоящий посреди этогопотока мыслей?
Руми и Баалшем–тов олицетворяют собой святого дурака Запада: любящего всех живых существ, особенно тех, кому приходится нуждаться; думающего не о знаниях и собственном «я», а только о Боге. Вера западных святых дураков в некое сверхъестественное божество — вот что отличает их от даосских и дзэнских учителей, искавших опору своей веры в мире природы. Восточные святые дураки приходят к единству со всем, что нас окружает, через бесстрастное приятие мира, тогда как западных мистиков отличает страстная любовь ко всему сотворенному, в котором, по их представлению, являет себя сам Бог.
Святые дураки Востока и Запада по–разному воспринимают мир, но ни те ни другие не заставляют нас им верить. Вместо этого они отвечают на наши вопросы либо своими собственными вопросами, либо загадками и притчами. Нередко эти святые дураки учат нас безумной мудрости лишь тем, что остаются самими собой. Присмотревшись к ним повнимательней, мы, возможно, сумеем понять, как следует жить так, чтобы просто принимать жизнь такой, какова она есть, а то и любить ее великой любовью.
Священные клоуны
Еще одну ветвь безумной мудрости Запада символизирует образ ловкача. В верованиях коренного населения Америки эти ловкачи носят имя «священных клоунов». В то время как плутоватые герои мифов принимают, как правило, облик животных, священные клоуны появляются под видом ряженых, у которых на уме прежде всего секс, а между ног обычно болтается огромных размеров фаллос. Они вносят беспорядок в торжественные процессии, сопровождающие религиозные обряды, или устраивают собственные ритуалы, носящие непристойный характер.
Индейцы племени зуньи из группы народов пуэбло называют этих священных клоунов койемши, что значит «грязная голова» — потому что они носят на голове кусок розовой глины, который, как утверждают некоторые, напоминает по форме фаллос. Когда эти ловкачи появляются, чтобы объявить о предстоящем религиозном празднике, их песнопения звучат довольно скабрезно. Гамильтон А. Тайлер в книге «Пуэбло: боги и мифы» приводит фрагменты этих обрядовых непристойностей:
После этих долгих восьми дней на девятый день вы совокупитесь с баранами.
Другой пример того, как священные клоуны индейских народов исполняют свои религиозные обязанности, представлен в книге Джерома Ротенберга «Мастера священнодействия». Он описывает один из обрядов племени чероки, носящий название «Приход бугера». Священные клоуны, именуемые бугерами, проникают внутрь ритуального круга и начинают пускать ветры и издавать неприличные звуки. Каждый бугер имеет свое непристойное имя, например Большие Яйца, Грязная Задница и т. д. Оказавшись внутри круга, бугеры начинают вести себя так, будто они сошли с ума, катаясь по земле и призывая присутствующих мужчин обратить внимание на своих жен и дочерей. Через некоторое время бугеры начинают танцевать. Каждый из них исполняет свой сольный танец, вышагивая в неуклюжей, гротесковой манере, а остальные распевают песню, первым [103] словом которой становится имя этого бугера. Собравшиеся встречают овациями каждое упоминание его имени; в этот момент другие танцоры выпячивают свои ягодицы и время от времени демонстрируют публике большие фаллосы, спрятанные у них под одеждой. Эти фаллосы могут быть наполнены водой, которой прыскают в зрителей. Наконец в круг вступают женщины–танцовщицы, становясь партнершами бугеров. Бугеры тут же вынимают свои сексуальные атрибуты и, пристроившись к женщинам сзади, начинают изображать половое сношение.
Христианские миссионеры, должно быть, приходили в ужас, наблюдая эти представления, особенно учитывая то, что последние являются частью религиозных обрядов. Неудивительно, что они пытались во что бы то ни стало обратить этих «дикарей» в свою веру. Ведь многие христиане считают несправедливостью то, что наш дух вынужден обитать в обуреваемом желаниями, дурно пахнущем теле. А «священные дураки» не только мирятся с этим телом и одолевающими его страстями, но и почитают их. Миссионеры видели во всех телесных проявлениях одну греховность.
Подобных плутоватых персонажей можно обнаружить и в ряде других мировых культур. Жрецы, верховодившие оргиями во время праздников в честь греческого бога Дионисия, также образовывали своего рода секту священных клоунов — они поощряли любовные утехи, пьянство и всевозможные неистовые выходки, пытаясь тем самым укрепить языческий дух в его борьбе с рассудочным началом, олицетворяемым богом Аполлоном. Священный клоун принимал участие в торжественной процессии греческих паломников, направлявшихся из Афин в Элевсин, вдоль дороги в который было расположено множество храмов. Клоун, поджидавший паломников на мосту через реку Кефис, встречал их неприличными жестами и адресовал им проклятия. Мы можем только догадываться о смысле этого обряда — возможно, священный клоун должен был вызвать у верующих чувство смирения и напомнить им об их человеческом происхождении перед их свиданием с богами.
